Давнее интервью, взятое у Мага клавиш, во время проходящего первого музыкального фестиваля "Белые ночи" в Санкт-Петербурге (июнь 1992 года).

История рок-музыки знает немало людей-легенд. Людей, которые, собственно, эту историю и делали, как Рик Уэйкман, чье имя связано не с каким-то моментом развития рока, а, пожалуй, с целым его направлением. Ибо, на мой взгляд, именно ему удалось органично соединить в современной музыке вещи трудносопоставимые: рок-группу, оркестр и хор. И соединить их не на нотной партитуре, а «вживую», сделав это в виде законченного музыкального произведения. Не берусь определить его форму - в симфо-роке, как и в классической музыке, их достаточно - знаю лишь то, что подобных вещей не писал никто. Даже такие исполнители, как «Эмерсон, Лэйк энд Палмер». И любители рока со стажем вряд ли отыщут в памяти имя более плодовитого и талантливого клавишника, композитора и аранжировщика. Я, например, точно не смогу. А потому и по сей день меня мучает грех гордыни за то, что могу предложить сейчас вам эти строки.

Сергей Машков - Рик, расскажите немного о вашей музыкальной карьере до «Йес».

Рик Уэйкман - До этого я работал с группой «Строубз». Я присоединился к ним в марте 1970 года, хотя до этого уже работал с ними на радио, телевидении, выступал на концертах. Почему не раньше? Я тогда еще учился в Королевском музыкальном колледже. После того как я пришел в «Строубз», мы изменили музыкальный стиль от фолка к фолк-року. Но пробыл я в группе недолго - в 71-м «Строубз» стали поп-группой. И тогда я решил, что пора их оставить, потому что хотел заниматься «прогрессивной» музыкой.

С. М. - И вы ушли в «Йес»?

Р. У. - Они позвонили мне сами. Это было в августе 1971 года. Они сказали: «Приходи, послушай, что мы хотим делать. Если тебе понравится, то давай к нам в группу». Я оставался в «Йес» до мая 1974-го. К этому времени у меня уже был сольный альбом «Путешествие к центру Земли», а в составе «Йес» я записал «Сказки Топографического океана», участвовал в мировом турне. Но мне не нравилась та музыка, которую они играли в 74-м, я так им и сказал: «Это не та музыка, которую, по моему мнению, должны играть «Йес». Ну, конечно, я мог бы оставаться в «Йес», зарабатывать деньги и говорить, что все прекрасно. Но я пошел своим путем, потому что не хотел работать над той музыкой, в которую не верил.

С. М. - И тем не менее в 1976 году вы вновь вернулись в «Йес»?

Р. У. - Да, и все опять решил телефонный звонок. Джон Андерсон позвонил мне и сказал примерно следующее: «Мы уже прошли период «Топографического океана» и думаем вернуться к мелодичности и музыкальности. Не хочешь ли присоединиться? Послушай, что мы могли бы сделать». Я послушал и нашел, что это прекрасно, что это именно то, что нужно «Йес». Мы сделали «Гоуинг фор зе уан», сделали «Тормато». А в 1979-м поехали в Париж для того, чтобы записать новый альбом. Это было трудное для нас время. В Париже мы начали записывать альбом, который так никогда и не вышел.

С. М. - Он был неудачным для группы?

Р. У. - Дело не в неудачности музыкального материала, а в том, что тогда вошел в моду панк. Компании грамзаписи зарабатывали большие деньги на панк-музыке и не хотели вкладывать деньги во что-либо другое. Их уже не интересовали такие группы, как «Йес», «Зе Ху», «Генезис» или «Лед Зеппелин». В Париже нам сказали: «Давайте начинайте делать коммерческую музыку». А мы ответили: «Музыка существует вне времени. Она может быть плохой или хорошей, и именно поэтому есть великая музыка и великие композиторы. То, что говорите вы, это все равно, что потребовать, чтобы Бетховен имел имидж рок-композитора, или посоветовать Прокофьеву присоединиться к «Лед Зеппелин». Понимаете, люди должны делать то, что они хотят». После продолжительного разговора с Андерсоном мы решили уйти. Так мы и ушли вместе - в январе 1980 года. К тому времени «Йес» уже превратилась, по сути, в коммерческую группу. Хотя они и записали тогда замечательный альбом - я имею в виду «90 125». Действительно, он был одним из самых лучших в тот период, и там очень хорошая гитара: Тревор Рабин - великий гитарист, и он просто удивительно изменил звучание группы. Я же по-прежнему занимался сольными проектами, а в 1988 году вернувшийся было в «Йес» Андерсон снова покинул группу. И он опять позвонил мне, спросил, не хочу ли я сделать совместный альбом. Мы сделали альбом вместе с ребятами, которые раньше играли в «Йес».* Он стал настоящим бестселлером в Америке, после чего мы провели столь же успешное турне. Тогда возник вопрос: «А почему бы нам не объединиться в одну большую группу?»** И вот уже полтора года мы вместе, но гастролировать большим составом слишком дорого, поэтому результатом совместной деятельности скорее всего будет новый альбом. Пять-шесть человек - гастроли таким составом вполне возможны в будущем году. Как бы там ни было, я - счастливый человек, ибо имел возможность успешно работать и в группе, и соло. И я никак не завишу от вчерашнего «Йес» - может быть, это треть того, что я сделал.

С. М. - Рик, не могли бы вы подробнее рассказать о своей сольной карьере?

Р.У. - Началась она довольно забавно. Когда я работал еще в «Строубз», нами занималась компания «Ай энд Эм Рекордз». Они потребовали, чтобы все мы заключили с ними индивидуальные контракты. Когда «Йес» начал преуспевать, они, естественно, напомнили мне про контракт и предложили сделать сольную пластинку, чтобы посмотреть, как она пойдет. Тогда я записал «Шесть жен короля Генри VIII» и дал им послушать. Они прослушали и заявили: «Хм-м-м, странная музыка: все инструментально, мы никогда не слышали ничего подобного. Мы не думаем, что сможем полностью это продать». Они надеялись, что им удастся продать хотя бы 12-16 тысяч пластинок, только для того, чтобы вернуть затраченные деньги. Но... Было продано 7 миллионов экземпляров. Фирма потребовала следующую. Я записал «Путешествие к центру Земли», и мне лично это понравилось. Но они опять уверяли, что никто не станет покупать пластинку, на которой звучат клавишные, оркестр, хор, да еще кто-то говорит речитативом... Словом, они не хотели это выпускать, и, только когда я начал вести переговоры с другой фирмой в Америке, рискуя при этом потерять весь свой капитал, они наконец сказали: «О'кей, мы выпустим твою пластинку». Продано было 8 миллионов экземпляров. Это действительно забавно, им все время не нравилось то, что имело потом большой успех, и так продолжалось до тех пор, пока мне не дали возможность делать то, что я хотел. Но... выпуск пластинок с каждым годом становился все дороже и дороже, и деньги, заработанные от их продажи, я использовал только для того, чтобы сделать следующий альбом. Иначе я просто не смог бы совершенствоваться.

С. М. - Это довольно грустно, но иногда деньги имеют большую власть, чем музыка...

Р. У. - Да, это так, и это приводит к неправильному результату. Когда ты молод и у тебя есть деньги, ты не знаешь, как ими распорядиться, и потому поступаешь неправильно. Многие из музыкантов сделали ошибку, в 70-е и 80-е годы они не вкладывали деньги в музыку. Неважно, бизнесмен ты или артист, но ты должен вкладывать деньги в свое дело, иначе ты медленно умрешь, твой бизнес сойдет «на нет». То, что ты взял, ты должен возвращать обратно в дело. Я начал это понимать около десяти лет назад и благодаря этому смог заниматься тем, чем хотел, я повернул к своему берегу. В начале восьмидесятых мне могли сказать: «Сделай попроще эту дорожку на пластинке», - и я это делал. Но в последние два-три года я отвечаю всем: «Нет, я делаю то, что хочу делать». Мне 43 года, и я занимаюсь музыкой всю свою жизнь, а многим из тех, кто работает в компаниях грамзаписи, всего 25. Как они могут говорить мне, что играть и что делать? Последние десять лет я работаю с хорошими деловыми людьми. Нельзя сказать, чтобы кто-нибудь работал на меня - мы работаем все вместе, и каждый из нас очень важен. Вместе со мной работает и мой сын.

С. М. - Как его зовут?

Р. У. - Адам. Я вкладываю деньги в сына - он подает большие надежды. Он пианист и уже имеет некоторый опыт работы в шоу-бизнесе. Я уверен, что он станет настоящим музыкантом. Сейчас мы делаем вместе с ним альбом.

С. М. - Рик, а чем вы объясните явно коммерческое звучание ваших последних альбомов? Что это - эксперимент или бизнес?

Р. У. - Я всегда сочинял серьезную музыку. У меня есть небольшая фирма грамзаписи, и она достаточно известна в некоторых странах - например, в Германии. Но около шести лет назад сложилась несколько необычная ситуация: там начался спад интереса к хард-року и рок-н-роллу. Для этого рынка мы выпустили пять или шесть дисков, которые, конечно, вышли и в других странах. Их действительно можно назвать «музыка для отдыха». Но это было сделано только в ответ на спрос на такую музыку. И ни в коем случае не следует думать, что это мой новый стиль. Это была всего лишь иная музыкальная сфера, в которую я вошел. Сегодня я хочу вернуться к работе с рок-музыкантами, оркестрами и хорами.

С. М. - И что же вам мешает реализовать эту идею?

Р. У. - В Объединенном Королевстве или где-либо в другом месте в Западной Европе оркестры и хоры стали столь дороги, что никто не может пока позволить себе в финансовом отношении сделать то, что я хочу сделать в музыкальной сфере с применением оркестра и хора. Это стало просто невероятно дорого. Я мечтаю снова объединить оркестр и хор с рок-музыкой - это именно то, от чего я раньше получал удовольствие. И если я что-то найду в этом направлении, то буду просто счастлив.

С. М. - Правда ли, что вы жили в ЮАР?

Р. У. - Нет, это неверно.

С. М. - Тем не менее в прессе была такая информация.

Р. У. - И все-таки это не так. Я живу на маленьком острове в середине Ирландского моря - это между Англией и Ирландией. Да, я был в Южной Африке три раза, по приглашению человека, у которого был самый первый объединенный оркестр и хор, состоявший из людей зулу, азиатов и южноафриканцев. Именно в то время я собирался работать над сценической постановкой своего шоу «Путешествие к центру Земли» и доказать людям с разным цветом кожи необходимость объединения. Тогда же у меня возникла идея записать там альбом. Но во второй раз я поехал не в Южную Африку, а в Свазиленд. Материал альбома основывался на страданиях чернокожих людей в ЮАР, Свазиленде и Ботсване. В этом альбоме я использовал южноафриканский черный хор. И это действительно было фантастикой, абсолютной фантастикой. И если бы эта пластинка вышла, вы имели бы возможность убедиться, что искусство не умерло в Южной Африке. К сожалению, возникла масса проблем... Может быть, именно потому и связывали мое имя с ЮАР, что я - белый человек, работал с черным хором.

С. М. - ЮАР для вас такая же экзотика, как и Россия. Собираетесь ли вы теперь, уже побывав в России, вернуться сюда?

Р. У. - Да, и это связано с тем направлением, в котором я хотел бы работать. У вас есть несколько очень хороших оркестров, именно таких, какие мне нужны. Я, конечно, вернусь в Лондон, но надеюсь поработать и здесь. Это было бы очень эффективно - использовать оркестр и хор, работая с хорошими музыкантами, с теми, кто способен сделать такую музыку, которую я хочу.

С. М. - Вас что-то связывает с Россией, с русской музыкой?

Р. У. - Я занимался классической музыкой, оркестровыми аранжировками. Хотел узнать все об этом и применить к современной музыке. Мои эксперименты основывались на изучении творчества русских композиторов - это моя любимая музыка - XVIII и XIX веков, начало XX века. Книгу, посвященную принципам оркестровки, я называл своей библией. Я изучал Прокофьева и Чайковского, других восточноевропейских композиторов, всегда стремился поставить большое классическое шоу. И очень хотел бы выступить в России. В следующем году у меня запланировано всемирное турне, и. может быть, я смогу приехать к вам...

С. М. - Для того, чтобы сыграть с русским хором и оркестром?

Р. У. - Не только для этого. Я хотел бы больше узнать о России, о русской культуре. Ведь в России ничего незначительного не происходило - по крайней мере за последние двести лет. Был царизм, была революция, потом тоталитарный режим. Об этом знают все... И все же мне кажется, что забыта масса интересных страниц истории, забыта из-за происходящего в стране в последние годы. Я думаю, что в том, забытом, найдется немало чудесных тем и идей, которые можно воплотить в музыке силами рок-группы, оркестра и хора. Это очень трудно - найти промоутеров и людей, которые способны сделать то, что я задумал. Есть многие агентства в Англии, Европе, России, но не все понимают - что ты хочешь сделать.

С. М. - И последний вопрос, почему вы играли на фестивале под фонограмму?

Р. У. - Исключительно из-за телевидения. Но на следующий год я надеюсь сыграть «живьем». Это очень важно для музыканта, тем более, когда ты играешь в таком очаровательном месте для таких невероятно хороших и дружелюбных людей. Лично я не очень верю в музыку, которая звучит на пластинке или записана на пленку. У меня ежегодно бывает около ста пятидесяти концертов - я действительно люблю играть вживую. И мне остается надеяться, что я найду промоутеров, которые смогли бы организовать это здесь, в России.

Машков С., 1993

_________________________________________________________________

*Имеется в виду проект «Андерсон, Брафорд, Уэйкман и Хауи». Такое же название имела и пластинка, записанная ими в 1988 году. (прим. автора)

**В 1990 году результатом этого объединения стал альбом «Юнион», в записи которого принимали участие одиннадцать музыкантов, в разные годы игравших в «Йес». (прим. автора)