Интервью с Мирей Матьё, сделанное во время советских гастролей 1987 года.

Концерты Мирей Матье в Москве и Ленинграде (певица выступала у нас в третий раз) прошли с успехом. Конечно, вполне вероятно, что в "Олимпийском" в эти дни стихийно собралась не та публика, которая спустя некоторое время "пробивалась" на Челентано, а чуть позже - на Джоэла. Нет, этот зрительский круг был, в общем, ближе тому, который год назад стремился попасть на Кутуньо и Руссоса.

Программа была сконструирована чрезвычайно умело, эффектно. Мирей начинала петь за кулисами песню "Когда ночь...", потом она шла по проходу посреди зрителей на сцену, и лишь на эстраде оркестр подхватывал мелодию, которая затем, без паузы, переходила в празднично-рекламную по духу, замыслу и даже по названию "Сделано во Франции". Затем следовала известная песня Поля Дюрана "Сегодня вечером я одна...". И через "опорные пункты" программы вроде песни-талисмана Матье "Мое кредо" (Паскаль, Мориа), "Прощай, Акрополь" (Дезаж, Брюн), следуя через промежуточные номера (видимо, без них не обойдешься) вроде песни Марнэ и Голдсборо "Все дети поют со мной", Мирей двигалась к финалу первого отделения, к кульминации, состоящей из трех песен-флагов гимнического характера, как бы соотносящихся с историческими символами США, СССР и Франции (песня "Три миллиарда людей на земле" на народный мотив старого американского "Гимна республики", "Когда же рассвет, товарищ..." Боннера и Мориа - Мирей пела эту песню в свой первый приезд к нам в 1967 году на крейсере "Аврора" - и "Девушка из Орлеана" Рево и Деланоэ).

Тот же принцип крещендо выдержан и во втором отделении. Но здесь мне хотелось бы вернуться чуть-чуть назад, к дюрановской песне "Сегодня вечером я одна...", датированной, к слову, сорок вторым годом (тогда эту песню знала каждая женщина во Франции - два миллиона французских солдат были в плену). Если к этой песне присоединить еще четыре номера, взятые Матье из репертуара Пиаф ("Жизнь в розовом цвете", "Падам, падам", "Гимн любви" и "Нет, я не жалею ни о чем", шедевр Бреля "Не покидай меня" и знакомую нам с давних времен "Так хорошо" Анри Бетти), то мы как бы услышим в концерте Матье эхо недавно записанной ею пластинки под названием "Великие песни Франции". Сюда вошло "Море", старинная, двухвековой давности "Радость любви" Флориана и Мартини и другие. В записи московского концерта вы услышите, быть может, то, чего раньше в пении Мирей не было: мгновения, когда огонь исполнения почти выходит из-под контроля, секунды, когда и в пружине "Падам", и в робости песни Бреля "Не покидай меня", наконец, в пламенном гербе Пиаф "Нет, я не жалею ни о чем" Матье почти (а может быть, убрать это словечко?) достигает высот авторского исполнения. Во всяком случае, она идет рядом с ним. Это победа певицы. Мне кажется, что феномен Мирей Матье, тайна ее успеха заключается в неуклонном, непрестанном движении вперед, которое в конце концов и дало качественный скачок. Я говорил об этом и с самой певицей, и с Джонни Старком, ее импресарио.

- Да, - сказала Мирей, - мне было трудно. Я говорю сейчас вообще о традиционных номерах в моих программах. Трудно не только потому, что за каждой из этих песен стояло чье-то исполнение. Трудно было потому, что ведь почти каждую из них я и слушала и пела, можно сказать, всю свою жизнь, с самого детства, и во мне самой сложился определенный штамп. Нужно было преодолеть его.

- Считаете ли вы, - спросил я Джонни Старка, - что в пении, в концертах Мирей, наступил новый этап? - Да, считаю, - ответил он. - Когда Мирей дебютировала двадцать один год назад, я говорил, и это было зафиксировано и прессой, и радио, и в телеинтервью, что настоящий взлет, вершина карьеры Мирей, ее лучший период начнется в тот момент, когда она приблизится к сорока годам. И хотя, как известно, о возрасте женщин не говорят, тут можно воздать должное упорству Мирей, ее невероятной творческой дисциплине, ее почти спортивному аскетизму. Вы слышали - она сообщила об этом журналистам, что пресс-конференция в Москве - редчайшее исключение в ее концертной практике. Она, как правило, избегает встреч с репортерами во время турне. Но, говоря о новых моментах в работе Мирей, - добавил тренер ее (слово "импресарио" Старк не признает, называет себя тренером), - хочу обратить ваше внимание на второй центр в программе Мирей - на вещи героического плана. Например, мегюлевская "Походная песня" или "Демуазелль д'Орлеан", - эти песни, да и другие требуют изощренной вокальной техники, техники высокого класса. И вообще надо уметь продлевать свое искусство на протяжении многих лет. Три-четыре хорошие пластинки за три-четыре года не делают погоды для певца. Сильный голос, допустим, был у Мирей всегда. Но дело во всей ее вокальной динамической и колористической палитре. Сравнительно недавно ее педагогом стала Жаннин Рейсс. Она в свое время занималась с Каллас, с Раймонди, с Пласидо Доминго, а теперь консультирует и Матье. Классическая вокальная техника служит эстраде, и служит неплохо.

- Я хотела бы, - вступает в разговор Мирей, - сказать еще об одном виде помощи мне, оказанной здесь, в СССР. Я имею в виду хор Ансамбля Советской Армии. Вместе с оркестром советского телевидения и радио, с нашими музыкантами и дирижером Жаном Клодриком этот хор внес в мои концерты ценнейший вклад, который я назвала бы вкладом дружбы.

Добавим, что, пожалуй, апофеозом этой дружбы на сцене и в зале явилось исполнение Матье "Подмосковных вечеров" Соловьева-Седого. Автор стихов поэт Михаил Матусовский вышел на сцену и вместе с Матье, с залом пел свою песню.


Я вспомнил, как давным-давно, в апреле 1967 года, в Париже мы говорили с Мирей об ее предстоящем первом приезде в СССР и как она громко репетировала по-русски: "А теперь позвольте мне представить дирижера нашего оркестра". В пустой комнате своей квартиры в Нейи, где стоял проигрыватель, который почему-то не крутился, двадцатилетняя Мирей старательно выговаривала слова на нашем языке. До вечеров Матье в спорткомплексе "Олимпийский" оставалось ровно двадцать лет.



Автор Jerzy Bondov