. А Мышиный Полицейский Никогда Не Спит

Мускулистый, черный, с зелено-стальными глазами,
со свистом несется через посевы ржи,
думая о яблочном пироге с мышами,
балансируя полуопущенным хвостом.
... А мышиный полицейский никогда не спит -
улегся на вишневом дереве.
Дикая грелка для ног чистейшего кошачьего происхождения.
Будь настороже, покрытый мехом народец!
Он – кот, работающий всю ночь напролет.
Съедает только одну из десяти,
отказывая остальным в свидании.
... А мышиный полицейский никогда не спит -
поджидает у двери в подвал.
Городской глашатай, вопящий под окнами;
учетчик рождений и смертей.
С когтями, пропахивающими красные борозды,
с лицензией на мультисмерть.
От теплого молока в ленивый день
до предрассветного патрулирования с голодной ненавистью.
... Нет, мышиный полицейский никогда не спит -
взбирается по плющу.
Флюгер на крыше, открытой всем ветрам.
Горячая ночь на холодной черепице.

Пустынные Просторы

Я буду любить тебя
во всех хороших местах -
под черными горами,
на открытых пространствах.
У глубоких бурых рек,
катящих свои темные воды
прямо к дальним рубежам,
где скачет синий заяц.

Пойдем со мной на Крылатый Остров,
Дитя Запада от отца с Севера,
где все еще продолжается бал эпох,
через дальние рубежи пустынных просторов.

Я буду любить тебя
в узких переулках
с окнами, закрытыми ставнями,
с осыпающимися дымоходами.

Пойдем со мной к утомленному городу.
Тишина из-под черепичных крыш
скользит вниз, мягко рассеиваясь
на бетонных рубежах пустынных просторов,
мимо красных кирпичей, отмеченных
пальцами, испачканными цементом,
уныло ниспадает с опущенных плеч.

Пойдем со мной на Крылатый Остров,
Дитя Запада от отца с Севера,
где все еще продолжается бал эпох,
через дальние рубежи пустынных просторов.

Никаких Колыбельных

Пошире откройте глаза и навострите уши,
Отрепетируйте свой самый зычный крик.
Существуют люди, желающие вам зла,
поэтому я не буду петь вам никаких колыбельных.
На окнах задвижки; на дверях цепочки;
большая собака в прихожей.
Но в ночи есть драконы и чудища,
готовые вцепиться в тебя, если ты упадешь.

Так выходите, борясь с трясучкой в руках.
Бейте и отбивайтесь.
Зажгите спичку, чтобы уловить глаз дьявола.
Используйте огненный крест для борьбы.

И не позволяйте сну приносить фальшивое отдохновение
от напряжения драки.
Пусть крик жизни разбудит даже мертвых.
Боритесь с призраками действием.

Соберите свои игрушки призывом к оружию
и размахнитесь своим плюшевым мишкой.
Когда мы приходим, чтобы взяться за дело,
вы спите на наших шеях живые и здоровые.

Да, и кроме того - мы не лжем,
гравируя лицо, искаженное криком.
И мелкие пташки не могут летать,
так что пошире откройте глаза.
Да, и кроме того - мы не лжем,
поэтому я не буду петь вам никаких колыбельных.

Ночные Мотыльки

Притворенное окно открылось,
заставив пламя свечи танцевать,
И самоубийственно влетели
первые летние Ночные Мотыльки.
А свежий ветерок нежно шелестел
в расцветающих майских бутонах,
отправляя кувшинку в плавание
пока она крутилась, сбрасывая покровы.
И долгая ночь пробудилась ото сна,
и мы парили на крылышках, покрытых пыльцой,
кружа наши завтрашние дни
в робком месяце Весны.
Гоняясь за тенями, скользящими
в картинках волшебного фонаря,
созданиями свечи
в колеблющемся свете ночника.
Снижаясь и пересекаясь - порхаем
сквозь ушко золотой иглы
в своем дерьмовом безумии.
Взмахи крыльев бабочки весной высоки.
Жизнь слишком длинна (как говаривал Лемминг),
пока свеча горела, и Мотыльки венчались с ней.
И мы сгорим все вместе, так как фитиль становится все длиннее,
пока свеча не догорит.
Притворенное окно открылось,
заставив пламя свечи танцевать,
И самоубийственно влетели
первые летние Ночные Мотыльки,
чтобы участвовать в поклонении огню,
чтобы вечно жить в момент отражения
двух мотыльков, кружащихся в ее глазах.

Подёнщик

Шпалы дрожат как позвонки.
Спящие здания квадратны и незыблемы.
Оранжевые лучи дробят тьму.
Грохочущий механизм крутит движущиеся шатуны.
Ползем через Викторианские туннели,
где зеленый мох медленно сочится из всех пор.
Тоскливое эхо влажных насыпей.
Местность – как поле битвы. Свежие открытые раны.

Безумство поздней ночной поездки.
Запертый на два замка черный портфель на полу,
как преданная хозяину собака,
спит на сквозняке у двери вагона.
Каждому Подёнщику - его собственное возвращение домой.
Холодный ужин все ближе с каждой станцией.
Хлопья изморози на пустых платформах.
Предвкушение уюта домашних шлепанцев. Кружка горячего пива. Рухнуть в постель.

Ночная поездка подёнщика на последнем пригородном поезде.
Слишком поздно останавливаться, чтобы выпить чайку в «Кресте Джерарда»
и услышать шарканье мягких туфель по пешеходному мостику,
пока колеса крутятся, проскальзывая на ночном морозце.
Вагонные огни последнего дежурного пригородного поезда
мерцают, исчезают и умирают.
Воя в пустую темень, дизель содрогается в бешеной гонке.
Долой пустословные утренние газеты,
Прочь кроссворды пополам с кашлем.
Начальник станции в мудрости своей
велел сторожу выключить отопление.

Скиталец

Я следую за каждым твоим шагом
и потакаю каждому капризу.
Когда ты задаешь тему мелодии,
я готов заиграть боевой гимн.
Моя луговая повелительница.
Моя океанская волна, набегающая на берег.
Ты швырнула палку для игры со своей собакой,
но она плавает вне досягаемости.
Долгий путь – это радуга, и в конце его горшочек с золотом.
Итак, цепочка соскальзывает, и я вновь устремляюсь прочь.
Ты найдешь меня повсюду. Я - Скиталец.

Пока малиновка умоляет лето
укрыть ее красную сорочку,
мне нужна подушка твоих волос,
в которой я могу спрятать голову.
Я прост в своей печали,
находчив в раскаянии.
И вот я срываюсь с поводка,
следуя по направлению ветра.

Сними с меня связку ярмарочных воздушных шаров,
красочных и вольготных,
предназначенных, чтобы приковывать твой взгляд.
Но я теряюсь и проигрываю
нитке, которая удерживает меня.
И я поднимаюсь, разгоряченный и восставший,
в огнях всех городов.

Бурая Мышка

Слегка улыбнись, выпей со мной чайку.
Смахни это черное облако со своих плеч.
Подергай себя за усики. Ощути свою реальность.
Еще одно чаепитие – еще на день старше.

Согрей дыханием свои крошечные ручки.
Ты хотела бы быть человеком,
который каждый день может переворачивать новую страницу.
Ты сидишь за стеклом и смотришь
на когда-то открытую мною книгу.
Бурая мышка, сидящая в клетке.

Удивляешься ли ты, что я действительно забочусь о тебе?
Являюсь ли я просто подходящей для тебя компанией?
Кто из нас занимается давнишним монотонным трудом?
Кто прячет голову, притворяясь спящим?

Слегка улыбнись, выпей со мной чайку.
И каждый день мы будем переворачивать новую страницу.
Мы будем сидеть за стеклом и смотреть
на когда-то открытую нами книгу.
Бурая мышка, сидящая в клетке.

Тяжеловозы

Обутые в железо, легкими шагами топчущие пыль
октябрьским днем, ближе к вечеру.
Потные, с набрякшими венами, горделиво тянущие плуг
с засохшей солью на груди.
Уходящие последними после честной трудовой страды.
Выворачивающие пласты дерна.
Камушки застревают в щетках над копытами, врезаясь в кость.
Мухи разбойничают в ноздрях.

Суффолкцы*, клейдесдальцы*, першероны*
соперничают с шайерами* в легкости хода.
Мягко тащат древесину в сумраке
к ложу с теплой соломенной подстилкой.

Тяжеловозы, земля содрогается подо мной, идущим
за плавно двигающимся плугом, свободно катящимся и скользящим.
Теперь вас осталось так немного,
и нет работы, которую за вас
не мог бы сделать трактор.

Позвольте мне поискать кобылок, достойных вашего гордого семени,
поддержать старую породу.
И мы поставим вас в ряд в глубине леса,
за подрастающими деревьями,
скроем вас от глаз, насмехающихся над вашим обхватом,
над размером в восемнадцать ладоней между лопатками.
И однажды, когда нефтяные бароны выжмут все до последней капли,
и ночи будут становиться все холоднее,
они будут клянчить вашей силы, вашей кроткой мощи,
вашего благородного изящества и вашей выносливости.
И вы вновь поднатужитесь под крики чаек,
волоча глубоко входящий плуг, разделяя землю.

Стоящие как танки на вершине холма,
поднимающиеся против холодного ветра,
прикованные к миру жесткой боевой упряжью,
бредущие наперегонки с садящимся солнцем.
Дайте мне дубовые колеса,
поводья из лоснящейся кожи,
ломовую лошадь и небо, трясущееся
в грозовых тяжелых тучах.

Дайте пение по вечерам,
рассвет, вспыхивающий яркой медью,
искрящийся по этим просторам,
как роса на ковре лужайки.
В этих темных городах народ спит,
пока тяжеловозы грохочут копытами,
чтобы разбудить умирающий город
криком живого всадника.
И тотчас старые руки станут быстрее,
нарвут травы, накосят сена, достанут скребницы.
Все трепещите от этих звуков -
тяжеловозы возвращаются домой.

*- породы лошадей-тяжеловозов

Флюгер

Доброе утро, флюгер. Как ты провел прошлую ночь?
Покусывал ли тебя холодный ветерок, не слишком ли ты испугался,
когда листья, кружимые октябрем, хлестали тебя по хвосту?
Трясся ли ты от порывов ветра, ёжился ли ты в бурю?

Укажи нам направление; самое лучшее, что ты можешь сделать -
дать нам прикоснуться к чистым ветрам.
Спой нам тихую, жужжащую вечернюю песню.
Расскажи нам, как кузнец сработал тебя таким.

Просто ли ты отражаешь изменения в небесных узорах,
Или правильнее будет сказать, что погода внимательно следит,
когда ты моргнешь глазом?
Противостоишь ли ты натиску зимы;
сдерживаешь ли ты из последних сил атаки снежных хлопьев?
Не ты ли поднимаешь солнце на рассвете из полей и помогаешь ему идти по небу?

Доброе утро, флюгер. Сделай этот день ясным.
Дай нам прикоснуться к твоим чистым ветрам.
Спой нам тихую, жужжащую вечернюю песню.
Укажи путь к лучшим временам, которыми мы можем поделиться с тобой.

На долгие годы . Классика жанра!!!

Завьялов Николай

Помню, конечно, а вот забыл, как Кирпича на самом деле зовут, всё Кирпич да Кирпич, но музон продвигал, хоть и с приветом...

До слез любимый альбом.
Старина PingWinAM, помнишь: "А что у вас в этом чемоданчике?"

Thanks!

Да, один из лучших!

Альбом - шедевр