Представьте себе обычную, среднестатистическую дискотеку 80-х в провинциальном городке, в маленьком клубе с обшарпанными колоннами. Гремит музыка, мигает «светофор», в туалете взрослые пацаны украдкой хлещут пиво, наштукатуренные старшеклассницы с голыми коленками хихикают по углам, и кому-то уже бьют морду в тёмном закутке. Играет «Boney M.», Антонов, «Arabesque», на медляках все лезут обниматься. Время от времени диск-жокей хватается за микрофон: «А сейчас для Маши Клюквиной из третьей школы – песня «Джонни»!».
И все хором: «Вааа!» – и кидаются в пляс.
А теперь представьте: та же сцена, диджей берёт паузу и объявляет: «А сейчас для Эммануила Зильбермана из восьмого бэ – Иоганн Себастьян Бах, «Хорошо темперированный клавир, опус 847, том первый, часть вторая!». И все снова (радостно): «Вааа!» – и дружно кидаются в пляс.
Вот пишу я это и думаю: сейчас меня поднимут на смех, дескать, «Не верю!». А ведь я при этом присутствовал! «Песню Баха» как таковую никто, естественно, не объявлял – прозвучало совсем другое название и другое имя. Но это ничего не меняет, потому что это был именно Бах и его «Хорошо темперированный клавир». Все подозревали, чуяли нутром, что это какая-то классика, но танцевали как миленькие, поскольку сделано всё было очень круто, а про «Клавир», естественно, никто из них слыхом не слыхал, кроме пары очкариков из музыкальной школы. Вот такие удивительные фокусы проделывал с народом музыкант со странным прозвищем Saint-Preux.
Сен-Прё – человек удивительной судьбы, а его творчество – ещё одна страница электронной музыки Франции, страны, которая подарила нам «Space», «Rockets» и Жана-Мишеля Жарра. Только Сен-Прё почему-то гораздо менее известен. Даже сегодня информации о нём вы найдёте чрезвычайно мало.
Его настоящее имя – Кристиан Ланглад. Псевдоним Saint-Preux («Святой Богатырь») Кристан взял из романа Жана-Жака Руссо «Новая Элоиза». Он уроженец маленькой французской деревеньки Мервед в префектуре Вендо и, как и многие герои бурных электронных 80-х, – типичный вундеркинд. Пианино в гостиной и орган в местном соборе – вот две вещи, определившие судьбу провинциального мальчишки. Детство, проведённое за фортепиано над клавирами Вивальди, Баха и Бетховена, наслоилось на музыкальную революцию юности, где рок-н-ролл и классика неожиданно породнились друг с другом на территории европейского диско.
Кристиану было 6 лет, когда он сочинил свою первую пьесу для органа, и 19, когда в августе 1969 года, он (тогда уже Сен-Прё) дирижировал на фестивале в Сопоте симфоническим оркестром, исполнявшим его первый крупный опус «La valse de l'enfance» («Вальс детства») – эта вещь получила приз Международной Прессы. В Польше же он написал свою, наверное, самую волшебную пьесу «Concerto pour une voix», которая возглавила европейские чарты и продалась немыслимым тиражом 15 миллионов экземпляров. Вы безусловно, слышали чарующую заглавную композицию, в которой солирует певица Даниэль Ликари – советское телевидение бесконечно растиражировало эту сентиментальную вещицу вкупе с «Oxygene IV» Жана-Мишеля Жарра и «Alouette» Поля Мориа (естественно, не называя имени). Позже Сен-Прё перебрался в Канаду и записал два десятка пластинок разной степени хорошести и гениальности, однако лично для меня настоящим откровением стал диск «To Be or Not» 1980 года – невероятно гармоничная подборка электронных обработок классики. Наверное, и его вы тоже слышали, но не сумели выяснить, кто исполнитель.
К первой пьесе – пролетающей как метеор «No More Nadine», у меня претензий никаких, за исключением некоторой затянутости финала. Подобное впечатление может возникнуть и у вас, не обращайте внимания: красота требует жертв. В самом деле, не так-то просто переложить для электроники немыслимо сложную полифонию Баха – а это авторская интерпретация его прелюдии до-минор из тома первого «Das wohltemperierte Klavier». (Под эту мелодию, кстати говоря, уже в 90-е на Российском телевидении начиналась программа «Времечко».) Следующие шесть вещей – торжество безупречного вкуса, ничего лишнего, только скрипки, хор и клавиши, куда эпизодически вторгается электрогитара. Исчезли и сухие академические названия, поэтому оригиналы распознаются далеко не сразу. Вторая вещь «Amours Meteores» принадлежит перу Бетховена, и вы только послушайте, насколько виртуозно в ней расписаны мелодические линии! Особенно впечатляет великолепная, «поющая» партия бас-гитары (на ней играет Бернар Паганотти): она замечается не сразу, но при втором и последующих прослушиваниях буквально гипнотизирует. «Entre Le Reve Et L'oubli» – авторская вещь самого Сен-Прё. А совершенно волшебная «Stop Souvenir» – снова обработка классики (и если вы скажете после неё, что не любите музыку Баха, вы мой недруг навеки). «To Be Or Not», давшая название всему альбому – тоже обработка (не буду говорить, кого: слушайте её внимательно, и на отметке 1 минута 27 секунд, когда стихнут хоры и перед вами неожиданно предстанет оригинал, вы будете потрясены). «Apres-Demain» (прелюдия Баха до-диез мажор), несмотря на некоторую наивность шумовых эффектов – птичьи голоса, завывание вьюги и прочие признаки времён года, и сегодня слушается великолепно. А на извечный гамлетовский вопрос «Быть или не быть» Сен-Прё уверенно и жёстко отвечает: «Быть!». «To Be» – это, похоже, снова переложение прелюдии Баха до-минор из его «Клавира» (только уже том второй). Финальная пьеса «Amour Fusion» производит впечатление плёнки, пущенной задом наперёд: это страстная, наполненная диссонансами вещь, будто символизирующая прощание автора с классикой. Наверное, так оно и есть: это Шуман, ребята, и совсем другая эпоха. Тот самый Шуман, который, помнится, писал как наставление ученикам: «Играй усердно фуги больших мастеров, и прежде всего Иоганна Себастьяна Баха; «Хорошо темперированный клавир» должен стать твоим хлебом насущным».
Альбом короткий, но исключительно яркий. Помню, у меня на одной стороне кассеты были записаны «ELO», а на другой этот загадочный француз, и какое-то время я даже думал, что это одна группа. Что касается Сен-Прё, то он и сегодня плодотворно работает на стыке нео-классики, поп-музыки и прогрессивной электроники. Его дочь Клеманс – известная певица (записавшая, кстати, свою версию «Концерта для одного голоса»). Сен-Прё далеко не так широко знаменит как Олдфилд, Вангелис или тот же Жарр, но без него картина электронной музыки определённо будет неполной. Мало кто так виртуозно и легко смог пересадить классическую музыку на электронную ниву. Его обработки не отличаются заумностью, как версии Томиты, он не так попсов, как Маруани и не растекается «мысью по древу», как Жарр. Романтизм Шумана, торжественность Бетховена, тяжеловесная полифония Баха – Сен-Прё переложил всё это на язык рок-музыки с небывалой лёгкостью, напоминающей реинкарнацию. Классика в его исполнении не похожа на древних вельмож в кургузых современных одеждах: это не забытые музыкальные боги в опустевших храмах, но их аватары из плоти и крови, живущие среди нас. В самом деле, неизвестно, для какого инструмента тот же Бах создал свой «Хорошо темперированный клавир»: для органа, клавесина, клавикорда, только-только появившегося фортепиано или же для некоего идеального клавишного инструмента, появление которого Бах предвидел? Ведь есть клавесинные фуги, есть органные, и каждая фуга индивидуальна, да и что конкретно писал Бах – учебное пособие, мессу или концерт – до сих пор неизвестно.
Может, он писал пьесы для синтезатора и рок-группы. (Дмитрий Скирюк)