Небольшой отрезок чужого творческого пути. Вырезанный из пленки кадр. Этот альбом — лишь часть огромной истории. Услышим ли мы когда-нибудь ее полностью?

Группа «Лайда» появилась аж в 1989 — правда, тогда она называлась «Вчёрном» (именно так, слитно — задолго до известной социальной сети). У нее девять альбомов (с демо-записями — одиннадцать) и богатая история с перемещениями из города в город. Как написано в буклете, она создавала целую параллельную реальность, которую поддерживали собравшиеся вокруг нее музыканты, критики и эстеты. Где теперь все это? Группа встретила «сопротивление шоу-бизнеса» (выражение из буклета) и в 2003 году прекратила существование. Опять же, спасибо «Выргороду», что он занимается сохранением исторических артефактов. Интересных вещей, на которые кто-то мог потратить жизнь или ее немалую часть, но все это могло перемолоться в жерновах времени.

Во главе «Лайды» стояли две женщины. Оксана Григоренко писала музыку, играла на гитаре и пела, а Анастасия Белокурова сочиняла тексты. Интересное разделение, показывающее, что и первое, и второе для коллектива одинаково важно. «Весна в Париже» посвящена памяти Дмитрия Гнедышева, музыканта группы «Гоген» (даже начинается с его песни в качестве небольшого интро). Подробнее расскажет документальный фильм, присутствующий на диске бонусом. И это — один из лучших бонусов, что я видел. Надеюсь, «Выргород» не оставит эту традицию, и на следующих изданиях малоизвестных групп так же будут видеоматериалы, позволяющие лучше проникнуться контекстом их творчества.

С точки зрения музыки, «Лайду» можно отнести к легкому готическому фолку с психоделическими текстами. И вот что интересно — в рецензии Геннадия Шостака (портал «Наш Неформат», прим.- ред.) написано, что ее «золотой» концертный состав сложился в 1999. Примерно в это же время «Рада и терновник» начинает активно издаваться на дисках «Ур-реалиста», как и другой проект — «КооперативништяК», изменивший звучание в схожем векторе. В 1999 утверждается инструментальный состав группы «Белая гвардия». До кучи — можно вспомнить «Агниволок» из Израиля, хоть те песни нельзя воспринимать в отрыве от эмбиентных ландшафтов. В общем, на рубеже веков незнакомые друг с другом люди занимались русскоязычным готическим фолком с выверенной эстетикой (в меру возможностей, но на фоне перестроечного панк-рока это казалось музыкой инопланетян) и очень абстрактной лирикой. Уникальное совпадение, о котором можно долго и много говорить. Но революции не случилось. Посвященные не простили отсутствие агрессии и политики, а остальные были уверены, что наш андерграунд только из них и состоит, так что не стали даже и слушать. Яркая иллюстрация — как написал Сергей Гурьев в статье «Русские сезоны в Париже московского андерграунда», однажды по радио сказали, будто «Лайда» выступает в поддержку… если захотите, прочтете сами. И это про максимально аполитичный коллектив, поющий о настолько отвлеченных вещах, что дальше некуда. Видимо, думали, что «раз подпольный и отечественный — значит, обязательно должен иметь конкретные политические взгляды».

Впрочем, есть еще одна причина непопулярности (по крайней мере, этого альбома) — песни не желают запоминаться. Знаете сны, где происходит много-много удивительных событий, но на утро память о них стирается, оставляя лишь общее впечатление, эмоциональную краску? Можете считать, что «Весна в париже» — это подобный сон. Он вовсе не пуст — напротив, полон образами настолько, что все не умещаются в памяти. Схожее впечатление производят «Черные полосы» Александра Репьёва, но там можно было нащупать некую ветвь (хотя бы, в виде отсылок к кинематографу), чтобы ухватиться и вытянуть остальное. А в случае с «Лайдой»… не знаю! Это похоже на идеально гладкий, закрытый изнутри ларчик. Но мне такая музыка нравится — она не прилипает, не прокручивается в голове бесконечно. В конце-концов, каждое новое прослушивание привносит и новые впечатления.

«Бульвар Распай» — наверное, единственное исключение. И не случайно он стал радио-хитом (что характерно, после закрытия группы). Вот только в бонусном фильме прямо сказано, что эта песня с концепцией «Лайды» почти не связана. Она сочинилась быстро, в конце работы над циклом, чтобы хоть один трек соответствовал названию. Оксана и Анастасия не относятся к ней серьезно. Ну и хорошо, а то в ней какая-то наглая мадам отказывает молодому человеку на том основании, что он-де живет на улицах Москвы, а она — мысленно! — в Париже.

Но ты ни разу не был, не был первым в моем сердце
Так и знай
Ведь для тебя Арбат, Тверская, Гоголя, а для меня
Бульвар Распай

Остальные песни намного приличнее. Нет-нет, да и промелькнут строки, откуда станет понятно — большинство из них о любви. Но не случайно на обложке — фрагмент фотографии Яна Саудека «Глубокая набожность Вероники». На полной версии картины лучше видно, что девочка целует руку не стоящего рядом человека, нет — рука протягивается с неба. Вспоминается Бутусов, который сказал, что песня «Хочу быть с тобой» для него постепенно изменила трактовку, из обращения к женщине став обращением к высшей силе. Поняли, о какой любви может идти речь? А может и не идти. Здесь ведь все так шатко!

Рождение вращения у птиц
Приходится на чистый лист глазами
Прочти меня, прочти меня азами
Движения изменчивого лиц

Песня «Неведомое лето» сама неведомая как путь в чужое безумие. Как писал Сергей Гурьев, на Анастасию сильно повлиял Хлебников. Песни — коллажи, в каких-то строках важна информация, в других — звукопись, ассоциативный эффект. Как во сне, одно перетекает в другое. Треки «Окна вдаль» и «Мираж» уже названиями очерчивают впечатление от альбома. Приятна «Облака-драконы» — меньше всего похожая на соседей по диску, даже несколько боевая вещь (заглавный образ наивный, но чем-то подкупающий). Хотя, выделить какие-то песни очень сложно — может, для этого нужно слушать диск несколько месяцев. Разве что, «Две реки», видимо, является квинтэссенцией поэзии «Лайды», кратко пересказывая все основные темы:

Когда корабли Византии сгорели дотла
Мой темный Египет ждал тепла
От звезд бесконечных летела весна
С какого-то неба,
Неясного мне и тебе
На черной звезде
Одиноким следом
Не пришлось говорить о любви,
Когда две реки
Вдруг сошлись в середине руки
Вдруг сошлись в середине руки и упали на дно
Открывалось окно в чье-то сердце
И ангелы вышли во двор
А мне захотелось окончить спор
О том, как мы все далеки

Кстати, Египет так же появляется в треке «Пилоты» (втором, после «Бульвара Распай», по «позитивности» и известности): «Он приходит египетским сном, вместе с ним Атот и Амон». Видимо, это не спроста. Ну а «египетский сон» — прекрасное определение для всей записи. Завершает альбом одна из самых эмоциональных песен с красноречивым названием «Помнят тебя»:

Помнят тебя
Росомахой сердитой леса
Сердце горячее знает истому ночных родников

Хочется сказать «спасибо» за оформление. Такой диджипак приятно держать в руках, наблюдая, как переливается лак. Это — частичная лакировка, она образует рельеф, картинку — вроде чернил, разлитых сонным писателем. Это — полновесная часть обложки, и в потенциале там может быть что угодно. Выглядит эффектно. Жду следующих изданий, оформленных с использованием возможности рисовать лаком. Ну и повеселила надпись вроде: «Осторожно! Экзистенциальный контент!» (пародия на возрастные ограничения).

Трудно поверить, но всего десять лет назад этот альбом (как и почти весь остальной готический фолк, вспыхнувший в нашем андерграунде) не удостоился даже шанса быть понятым. Чудесно помню, как тогда мыслили — просто отмахнулись и прошли мимо. Но ведь сейчас — другое время, не так ли? Многим наелись, от многого устали, прошли восторженность и горячность. Не гарантирую, что «Весна в париже» вам обязательно понравится, тем не менее, это — уникальный артефакт времени, которое больше не повторится. Конечно, я буду надеяться, что и остальные записи группы тоже предстанут в отреставрированном виде.